ЭЛИ ЛЮКСЕМБУРГ

   Критика 

ЯКОВ ШЕХТЕР, "Алеф"

Мне трудно писать про книги Эли Люксембурга: я слишком пристрастно отношусь к его творчеству. Это неравнодушие возникло еще в России, в лихие годы "застоя", когда среди литературы, циркулировавшей между "отказниками" и активистами алии, мне попались две его книги "Третий Храм" и "Прогулка в Раму". Для меня и многих моих друзей они превратились в камертон, по которому мы настраивали любовь к Израилю и еврейскому народу. Необычно импонировало присутствие во всех сюжетных линиях некоего иррационального мотива, отношение к чуду как к норме жизни, ощущение причастности к самым сокровенным механизмам, управляющим Историей. При всем флёре мистики, окутывающем развязки и внутренние ходы, проза Люксембурга удивительно реалистична, сверхъестественное в ней — не случайный элемент, а органичная составляющая. Обложка одной из его последних книг "Созвездие Мордехая"  недвусмысленно подтверждает это — рука, распростертая над миром, покрывает все. что в нем происходит.

Роман 'Десятый голод', недавно переизданный издательством Шамир, — самая значительная работа Люксембурга. Я не хочу пересказывать его сюжет, чтобы не отбирать у будущих читателей удовольствие следовать по лабиринту парадоксальных случаев, детективных историй, мистических событий и загадочных происшествий, которые составляют событийную канву романа. Буквально два слова: в библиотеке бухарской медресе хранится древний манускрипт, содержащий подробное описание, как, используя сложнейшую сеть естественных пещер и пробитых между ними тоннелей, добраться под землей до Иерусалима. Чтобы завладеть документом, хасидский ребе, праведник и чудотворец, оставшийся в Бухаре со времен эвакуации, посылает в медресе своего ученика. Медресе оказывается центром подготовки бандитов ООП. После множества странных событий манускрипт попадает к ребе, и группа евреев пускается в путь. Это — внешняя линия романа. Я бы назвал его детективом, разгадка которого скрыта в сердце каждого человека. Кого же ищут в этом детективе? В соответствии с законами жанра я приведу ответ в конце, а пока попробую определить литературные корни книги. Увы, увы, это не так просто — ведь Люксембург не принадлежит к русской литературе, а находится в совершенно особом пространстве искусства, создаваемом в Израиле группой писателей и поэтов, пишущих по-русски. Со страной происхождения их связывает только язык самовыражения, изменить который на протяжении всей истории литературы удалось всего лишь единицам. Темы, сюжеты, интонации и оценки у них чисто еврейские, израильские. Но если все-таки попытаться как-то соотнести роман с именами, уже существующими в русской словесности, то я бы поставил его на одну полку с книгами Гоголя, Булгакова, Платонова. Можно обсуждать уровни писательской техники сравниваемых авторов, говорить или не говорить о правомочности сопоставления, пусть даже только на уровне литературы, антисемита Гоголя и верующего еврея Люксембурга, но несомненно одно — Люксембург гораздо точнее и глубже проникает в устройство нашего мира, отчетливей и ярче говорит о сущностных процессах. Опытный взгляд сразу различает на страницах романа начала множества тропинок, ведущих в таинства кабалистической мудрости. По некоторым из них автор позволяет пройти несколько шагов, на других лишь пунктирно обозначает вход, про третьи только упоминает. Незаметно вводя читателя в таинственный сад мистического восприятия пространства. Люксембург иногда стремительно переводит действие в земную плоскость, соединяя самим ходом повествования, казалось бы, совсем удаленные друг от друга вещи. Перепад иногда настолько крут, что заставляет читателя, изумленно останавливаясь, хватать воздух открытым ртом, словно после мастерски нанесенного апперкота. Для чего же устроены эти качели, броски между уровнем причинности и рассказами о сокровенных особенностях земной любви?

Я бы определил это как попытку писателя выстроить объем, звучащий подобно звучанию мира. Измерение пространства жизни во многих направлениях — вот причина множества сюжетных линий и ходов. Соединяя вместе различные понятия, Люксембург пытается нащупать гармонию, целостность мира, найти такую точку зрения, с которой бы он не представал скопищем хаотически действующих случайностей. Попытки найти разумное начало у всего сущего, стремление утолить голод души — все это несомненные признаки религиозного поиска. Пристально вглядываясь в мир, Эли Люксембург ищет в нем Б-га, и это есть разгадка романа "Десятый голод".